Париж не стоит мессы: пиар-спектакль вместо компромисса. Комментарий Георгия Бовта
Лента новостей
В гости решили не навязываться: президент Путин отменил поездку в Париж после раздумий Олланда о необходимости встречи
Глава МИД Франции сожалеет, что президент России отказался приезжать в Париж. «Мы были готовы обсуждать с Владимиром Путиным ситуацию в Сирии, это то предложение, которое мы сделали. Но он должен был еще открывать выставку, православную церковь, что было бы совершенно сюрреалистично. Я сожалею, поскольку мы хотели обсудить Сирию с Москвой», — приводит «Интерфакс» заявление Жан-Марка Эйро, сделанное в эфире французской радиостанции.
На прошлой неделе глава МИД Франции приезжал в Москву для представления текста французской резолюции по Сирии. По итогам встречи Сергей Лавров заявил, что документ достоин поддержки, но российская сторона намерена предложить Парижу ряд поправок. После этого Эйро улетел в Вашингтон, чтобы показать французскую резолюцию. Через два дня Москва представила в Совбезе ООН альтернативный проект резолюции, а российский постпред при организации Виталий Чуркин обвинил Францию в постановке на голосование недоработанного документа. Оба варианта резолюции оказались обречены на провал: российский не набрал достаточно голосов, а французский подвергся российскому вето.
Отмену визита Владимира Путина в Париж всего за неделю до того, как он должен был состояться, вряд ли можно считать рядовым событием. Как мировая политика отказывается от кодекса поведения ради пиара — в комментарии Георгия Бовта.
То, что визит Путина в Париж вряд ли состоится, стало ясно сразу после того, как Россия заблокировала в Совете Безопасности ООН резолюцию по Сирии, предложенную Францией. Она предусматривала введение «бесполетной зоны» над осажденным войсками Асада Алеппо, возможность введения ответственности и, стало быть, санкций ООН против сирийского режима за непрекращение огня, а также некоторые другие, неприемлемые для Москвы положения. Судя по всему, некоторые из них оказались для российской дипломатии неприятной неожиданностью. Москва от Парижа, видимо, ожидала более взвешенного подхода. Потом западными странами — постоянными членами СБ ООН была заблокирована уже российская резолюция, а в адрес Москвы посыпались пафосные обвинения в поддержке Асада и бомбардировках восточного Алеппо, где окопались исламисты. Вместо поиска компромисса стали разыгрывать пиар-спектакль.
Глава МИД Франции Жан-Марк Эйро заявил, что обратится в Международный уголовный суд в Гааге с просьбой расследовать военные преступления в Сирии, намекая на Россию как «автора» этих преступлений. Соответствующая кампания подхвачена в большинстве западных СМИ, где Россия предстает едва ли не главным злом, действующим в Сирии, чуть ли не хуже всякого ИГИЛ (запрещенная в РФ группировка — Business FM). Термин «военные преступления» — это, конечно, качественно новый уровень накала в отношениях России и Запада, ну а лично президент Франсуа Олланд публично усомнился, мол, надо ли ему в такой ситуации вообще принимать Путина. Елисейский дворец отменил все намеченные совместные протокольные мероприятия, кроме переговоров по Сирии.
«Навязываться в гости» в такой ситуации было бы совсем уж странно, и Кремль, разумеется, отменил визит, причем обойдясь без резких дипломатических выпадов. Все же с Парижем Москва пока разговаривает тактичнее, чем с Вашингтоном: если Олланду «некомфортно» принимать Путина, то можно встретиться тогда, когда ему будет «комфортно».
Если в нынешней, становящейся все более опасной международной ситуации некоторые политики будут и дальше думать в первую очередь о том, как то или иное мероприятие видится с точки зрения общественности и масс-медиа, о том, не нанесет ли что-либо урон собственному имиджу, то можно очень далеко зайти. Зависимость международной политики от подачи в СМИ, «продаваемости» тех или иных действий общественному мнению только в выгодном свете — все это в итоге делает ее гораздо менее предсказуемой и более податливой конъюнктурным прихотям. Сегодня кому-то «некомфортно» одно, а завтра другое. Если намерение «сохранить лицо» и получить бонусы от масс-медиа ставится на первое место, то можно очень далеко зайти в противостоянии.
В этом смысле политика времен «холодной войны» была более предсказуема и подчинялась вполне понятному «кодексу поведения». Временами это была совершенно циничная realpolitik, однако при этом «мухи пропаганды» отделялись от «котлет» конкретных дел и поиска решения острых вопросов. Москва и Бонн разговаривали даже тогда, когда «штази» лидера ГДР Эриха Хонеккера расстреливали людей, пытавшихся преодолеть берлинскую стену.
Ричард Никсон в мае 1972 года стал первым действующим президентом США после Рузвельта, который посетил СССР с визитом. Вьетнамская война была в разгаре: советские зенитчики сбивали американские самолеты, советская пропаганда подавала действия американцев не иначе как «варварские», а генсек и президент гоняли на машинах по Калининскому проспекту Москвы. Никсон тогда подарил любившему дорогие машины Брежневу соответствующий подарок — все ради начала разрядки и разоружения. Если бы тогда Кремль отказался принять Никсона из-за какого-то инцидента, которых в ту пору было хоть отбавляй, а Никсон отказался бы ехать в Москву из-за случая, аналогичного тому, как Обама в свое время отказался ехать в гости к Путину из-за Сноудена, вместо разрядки была бы нескончаемая гонка вооружений.
Сейчас никакого «кодекса поведения» нет: миром вертят пиар, политические ток-шоу и опросы досужей публики, на которые ориентируются, чтобы выиграть следующие выборы. Дальше не заглядывают. Воцарилась стратегическая безответственность. Та легкость, с которой некоторые лидеры бросаются терминами из лексикона Нюрнбергского трибунала, порождает подозрения, что с такой же легкостью эти пафосные обвинители перейдут к не менее опасным практическим действиям, даже не вполне отдавая себе отчет в том, чем это для всех может закончиться. Зато рейтинг напоследок подскочит.