Авария на ГЭС изменит подход к оценке рисков

Ханнес Чопра, генеральный директор компании РОСНО, страховщика Саяно-Шушенской ГЭС, только что вернулся с места аварии. В интервью Business FM он рассказал о первых выводах и подтвердил готовность компании выполнить все свои страховые обязательства

Ханнес Чопра, генеральный директор компании РОСНО, страховщика Саяно-Шушенской ГЭС, только что вернулся с места аварии. В интервью Business FM он рассказал о первых выводах, о том, как случившееся отразится на мировой практике оценки рисков в гидроэнергетике, а также подтвердил готовность компании выполнить все свои страховые обязательства.

— Каковы ваши первые выводы?

— Первый и, наверно, самый главный вывод заключается в том, что это огромная человеческая трагедия. Это ощущаешь сразу, как только попадаешь на место аварии. Я выражаю свои соболезнования всем пострадавшим семьям. Следует отметить, что ущерб, нанесенный этой аварией, является беспрецедентным. В мировой практике еще не было аварий на ГЭС, равных этой по размеру и масштабу разрушений. Я уверен, что эта авария заставит страховые компании во всем мире изменить свой взгляд на гидроэнергетические риски.

— Означает ли это, что вы не увидели каких-либо особенностей на Саяно-Шушенской ГЭС, которые отличали бы ее от других гидроэлектростанций?

— Я не являюсь экспертом в вопросах устройства и работы ГЭС и полагаюсь на огромный опыт высокопрофессиональных риск-инженеров, моих коллег из Allianz, которые занимаются подобными рисками уже десятки лет. В целом они подтверждают, что устройство данной станции очень похоже на аналогичные станции во всем мире. Конечно, есть определенная специфика. Вопросы, которые возникают, касаются в основном систем защиты, которые не сработали в данном случае. Однако для того, чтобы делать окончательные выводы, необходимо дождаться отчета следственной комиссии, который должен выйти через несколько недель.

— Вы сказали, что системы защиты не сработали. Есть ли какие-либо предварительные выводы, мнения, почему это произошло?

— Как нам объясняли во время осмотра ГЭС, электронные системы защиты вышли из строя сразу же, как только они оказались в воде. Никто не предполагал, что вода за столь короткое время может полностью привести их в негодность. Но, похоже, что именно это и стало причиной сбоя, из-за которого не сработала защита, отвечающая последним требованиям науки и техники. Затем, как нам сказали, системы защиты были приведены в действие вручную, и поступление воды было остановлено. Конечно это один из первоочередных моментов, которые необходимо детально изучить, чтобы понять, что именно необходимо изменить в этих системах.

— Вы считаете, что изменения должны быть сделаны по всему миру?

— Да, абсолютно всеми станциями, где установлены подобные системы, этот вопрос должен быть рассмотрен.

— У вас нет оснований для отказа в выплате страхового покрытия в размере 200 миллионов долларов?

— Мы готовы и способны выплатить страховое возмещение, лимит по которому составляет 200 миллионов долларов. И об этом наша компания неоднократно сообщала. У РОСНО серьезная перестраховочная защита, которая покрывает данный убыток, и мы выполним все наши обязательства в полном объеме и в полном соответствии с условиями договора. Мы ждем от клиента заявления о наступлении страхового события с приложенным планом-графиком ремонтно-восстановительных работ. Как только мы получим все документы, немедленно перечислим деньги. Однако, повторюсь, мы еще не видели официального заключения, которое даст четкий ответ на вопрос о том, в чем причина произошедшего, и соответственно, что должно быть восстановлено. Это тот самый отчет, которого мы ждем.

— 200 миллионов — такова сумма страховки. Многие считают, что она покроет лишь десятую часть расходов, которые придется понести компании в обозримом будущем. Почему была выбрана именно эта сумма? Как она обсуждалась до подписания договора страхования? Ожидал ли кто-либо, что ущерб может значительно ее превысить?

— Это очень важный вопрос. На основании сюрвеерских отчетов с оценкой рисков, последний из которых делался в прошлом году, наступление аварии с ущербом на 200 миллионов на самом деле рассматривалась как маловероятное. А такую аварию и силу разрушения, в результате чего турбина была просто вырвана, можно было ожидать только в случае сейсмической активности, землетрясения, шансы которого очень малы в данном регионе. Таким образом, вероятность наступления страхового случая по данному риску не рассматривалась как высокая, поэтому установленная страховая сумма на момент оценки выглядела приемлемой. Более того, 200 миллионов долларов — это серьезная сумма. У нас пока нет официального заключения, но наш клиент сам уже неоднократно заявлял, и из того, что мы увидели на месте аварии, можно сказать, что сумма ущерба будет намного выше. Это, безусловно, повлияет на размер покрытия в будущем, и не только для Саяно-Шушенской ГЭС, а для всех гидроэлектростанций.

— То есть сумма страховки была примерно такая же, как в других странах мира, где действуют гидроэлектростанции, но ущерб оказался намного больше того, что можно было ожидать?

— Скажем так: логика, исходя из которой рассчитывалась страховая сумма, была аналогична той, которой придерживаются во всем мире. Насколько мне известно, в результате других аналогичных аварий основной ущерб наносился оборудованию, но каких-либо серьезных разрушений дамбы/плотины не было. К примеру, размер ущерба от аварии, следующей по убыванию от Саяно-Шушенской, составляет всего лишь 10–20%. Я хочу сказать, что масштабы данной аварии абсолютно несопоставимы с какими-либо авариями в прошлом.

— Это будет одна из крупнейших, или даже самая большая страховая выплата в России, по крайней мере, в страховании технологических объектов. Как РОСНО подходит к решению этого вопроса?

— Мы, конечно, сразу же связались с нашими перестраховщиками, и вместе занимаемся данным вопросом. Перестраховщики готовят собственное заключение. Мы, как я уже говорил, направили на место аварии собственных инженеров. Но уже сейчас можно с уверенностью сказать, и это позиция неизменна: все компании, принявшие на себя этот риск — страховщик и перестраховщики, — готовы платить и выполнить все свои обязательства, как только получим необходимые документы.

— То есть сработает страховая защита, и РОСНО продолжит свою деятельность в обычном режиме, несмотря на огромную выплату?

— Именно так. Если посмотреть на состав нашего перестраховочного пула, он включает компании, предоставляющие самую надежную перестраховочную защиту в мире. Этим РОСНО отличается от других компаний, и у нас есть конкретный пример того, что мы отлично справляемся со своими обязательствами в подобных случаях. При этом размер собственного удержания, то есть сумма, которую должна будет выплатить наша компания, не окажет влияния на нашу операционную прибыль в этом году.

— Сколько всего электростанций застраховано в РОСНО?

— Мы традиционно страхуем такие объекты и уже многие годы являемся страховщиком предприятий «Русгидро» и бывших объектов РАО «ЕЭС России». Это десятки объектов энергетики, включая станции «Русгидро». Для нас это наша обычная работа, ничего экстраординарного. Мы обладаем глубокими экспертными знаниями, накопленными в ходе многолетней практики на российском рынке, а также опытом нашего акционера — компании Allianz, которая является крупнейшим страховщиком промышленных объектов в мире.

— После случившегося на Саяно-Шушенской ГЭС ожидаете ли вы пересмотра других договоров страхования в этой сфере?

— Я ожидаю критического подхода в оценке существующих договоров страхования, иного похода к оценке подобных рисков, пересмотра цен на прямое страхование и перестрахование в мире. Это типичная ситуация из тех, которые мы не раз наблюдали в прошлом: когда случавшиеся в мире катастрофы меняли подход к рискам, оказывали влияние на цены. И я считаю, что это вполне логично, таки и должно быть, так и впредь будет. Другой подход был бы просто безответственным, в этом я абсолютно убежден.

— Видели ли вы и изучаете ли документы, чтобы убедиться, что оборудование правильно эксплуатируется? Сейчас многие в России заявляют, что еще два года назад кто-то предсказал, что такое может случиться, и что не все объекты надлежащим образом эксплуатируются. Как вы оцениваете эксплуатацию объекта?

— Мы — страховая компания, поэтому прежде чем принять риск на страхование, мы оцениваем вероятность наступления страхового события и возможность взять на себя ответственность, предоставив страховое покрытие. Как я уже говорил, мы принимаем решение на основе предстраховой экспертизы (сюрвейерских отчетов), выводы которой являются для нас основным ориентиром для формирования собственного заключения. Как и во всех других случаях, я буду внимательно изучать отчет следственной комиссии и отчеты экспертов, которые должны быть скоро опубликованы.Если в них будут содержаться факты, указывающие на проблемы в эксплуатации станции, мы продолжим анализ. На сегодняшний день я не думаю, что уместно делать какие-либо заявления по этому вопросу. Агрегаты, турбины и другие элементы подобных объектов рассчитаны на срок службы порядка 40 лет, и при правильной эксплуатации с техобслуживанием каждые 4–5 лет, эти объекты действительно работают долго. С этой точки зрения Саяно-Шушенская ГЭС еще не выработала свой ресурс.

— Выплата будет произведена сразу после опубликования официальных результатов расследования или есть какая-то другая дата?

— Выплата будет зависеть от сроков подачи клиентом требуемых документов. Как только они поступят, у нас будет обоснование для выплаты. Она будет сделана в течение нескольких дней.