«Нефтяники, нефтепереработчики с этим также столкнулись в конце прошлого года — начале этого, достаточно оперативно инженерные службы среагировали. То есть они снабдили основное технологическое оборудование такого рода защитой через металлические тросы и соответствующие сетки. Достаточно эффектно это выглядит, а вот с точки зрения нефтебаз первый, наверное, такой опыт, его можно реализовывать через Рабицу и через другие какие-либо системы, например, системы подавления. Это вопрос приоритизации инструментов и приоритизации тех нефтебаз, которые могут быть потенциально подвержены соответствующим атакам. Это та работа, которую, наверное, должны проводить и в Министерстве энергетики РФ с привлечением специалистов Минобороны».

«В одной цистерне, действительно, порядка 5 тысяч кубических метров дизельного топлива, и если брать все эти цистерны, то получается, что порядка 85 тысяч тонн сейчас находится в процессе возгорания. За 2023 год было переработано порядка 85 млн тонн. То есть, сейчас горит 0,1% от объема производства, который РФ выпускает за год. Если в деньгах оценивать по оптовым ценам, которые дают НПЗ, сейчас находятся в процессе возгорания порядка 3,8 млрд рублей дизельного топлива».

«Таких возможностей, на мой взгляд, у них сейчас больше по нефти, в связи с тем, что нефтяной танкерной инфраструктуры достаточно много в мире, особенно той, которая так называемая подержанная, которую можно перекупать, заводить ее под теневой фонд Российской Федерации. А СПГ — это более экзотический вид товара, обороты этого рынка далеко еще не сравнялись с тем объемом перевозки, который организован именно по нефтяной части. В этом, мне кажется, и кроется основная сложность для наших компаний. Если мы говорим про нефтяные танкеры, вы можете перегрузиться где-то в море, а для СПГ вам технологически нужно еще придумать как соответствующую перегрузку осуществить, в море или где-то еще. Во-первых, у нас компаний не так много, которые производят этот вид сырья, это, по сути дела, «Новатэк» и «Газпром». Санкции по СПГ работают, ровно поэтому проекты, связанные с развитием мощностей, имеют тенденцию откладываться на более поздний период времени, потому что нужно искать замену, нужно делать перепроектирование».

«С учетом того, что у них сейчас нет согласия относительно двух ведомств, которые рекомендуют и формируют соответствующую позицию, полагаю, что мы увидим действия тех мер, которые уже применяются к теневому и серому флоту России и других стран. То есть в рамках уже принятых и пакетов санкций, и пакетов мер, позволяющих отслеживать данные суда, ставить по ним соответствующие маркеры и дальше мониторить, куда они перемещаются с тем, чтобы можно было отслеживать уже там покупателей и компании, которые могут покупать данную нефть с этих танкеров, с тем, чтобы вводить уже вторичные санкции против покупателей. То, что мы видели недавно, когда из Индии, Китая и из Объединенных Арабских Эмиратов часть компаний попала под вторичные санкции. Я думаю, что действие будет идти в этом направлении до выборов, а действующие механизмы позволяют продолжать мониторить, действовать с точки зрения вторичных санкций и, наверное, готовиться к следующим шагам, когда уже политическая обстановка в Соединенных Штатах успокоится. Тогда уже будут приниматься дополнительные меры, позволяющие вывести теневой флот из масштабного использования. Если все реализуется, тогда цена нефти должна выскочить на 120-130 долларов за баррель по марке Brent. Но с учетом того, что полностью реализации такого сценария точно не будет, будет некая комбинация, но и противодействие будет работать, поэтому скорее всего рынок не потеряет весь объем, который РФ поставляет на рынок Венесуэлы и Ирана. Поэтому полагаю, что обсуждение и возможные ожидания, все-таки какой объем может с рынка уйти, сильного воздействия на цену нефти в ближайшее время не окажет. Сейчас нефть на самом деле подрастает и именно по причине тех решений, которые принимали страны-члены ОПЕК, по сокращению объемов добычи и их сдерживанию в течение 2025 года».

«Я считаю, что атаки на южные направления, на южные нефтеперерабатывающие заводы, с учетом именно ограниченности повреждений, которые наносят эти беспилотники, не сулят дефицит. Они, по сути дела, подрывают, наверное, определенный ритм локальных рынков с точки зрения обеспечения топлива, но не создают именно дефицита. Более сложные повреждения, когда идет повреждение перерабатывающих мощностей, то есть, например, установок каталитического крекинга, гидрокрекинга, дорогостоящих установок, где достаточно большое количество именно иностранного оборудования, то это действительно грозит остановкой нефтеперерабатывающего завода или отдельных выпусков и отдельных линий. Но насколько я слежу за последними событиями, в основном так атакуют сами хранилища, ущерб с точки зрения рынка ограничен».