«Что сказали суды в деле Гольдман и в решении по делу Кауфман – что не надо доказывать фактическую утрату права собственности. То есть раньше, со ссылкой на разъяснения Центрального банка, как российского регулятора, суды говорили приблизительно следующее: уважаемый истец, вас не лишили права собственности, вас просто ограничили вот этими санкциями. Поэтому извините, мы вот само тело, стоимость ваших заблокированных ценных бумаг взыскать не можем. Сейчас суды говорят – нет, фактически пользоваться, распоряжаться своими бумагами нельзя по не зависящим причинам, значит, Euroclear является виновной в этом, иск деликтный, поэтому Euroclear должен компенсировать этим частным инвесторам не только сумму набежавших купонов, или недополученных доходов, но и саму стоимость вот этих пакетов ценных бумаг. Мы уже видим по практике, что ответчик Euroclear, у него там работают две команды юристов, они идут во все инстанции вплоть до Верховного суда, они оспаривают невыгодные себе решения. Поэтому пока у нас решение в силу не вступило ни одно, ни второе, и по факту апелляции уже можно будет говорить, преломилась эта практика, или нет».

«Не нужно забывать, что Кипр – это полноценное государство, член Европейского союза, которое должно соблюдать все режимы антироссийских санкций. А этих ограничений там великое множество, в том числе по банкам. И типичное такое основание санкционное – это когда вы, например, пытаетесь на Кипр перевести деньги, например, из какого-то санкционного банка. Следующее основание, которое может иметь место – это если банк сомневается вообще в чистоте ваших средств. Например, если вы переводите деньги из вашего ООО, но ваше ООО заработало эти деньги и распределило вам в качестве дивидендов из каких-то государственных контрактов, опять же, с подсанкционными лицами, с подсанкционными оборонными концернами. При любом сомнении им проще закрыть человеку счет. Но что можно сделать: можно оперативно обложиться одним-двум юридическим заключением от авторитетных российских или международных юридических фирм, которые докажут, что ваша активность, ваши деньги не являются санкционными, и вот это вот заключение, или заключения, можно предоставить в банк. Но это не гарантия, конечно же, что банк изменит свое решение, а просто это одно из оснований, чтобы они увидели ваш не такой высокий риск-фактор для себя, и где-то у себя в системе подчеркнули, что вот с этим человеком можно в течение ближайшего года, например, еще продолжать отношения, но через год надо перепроверить, а точно ли он не подался зарабатывать где-то там на оборонных контрактах».

«Европейский Центральный банк здесь ни при чем. Он регулятор, он следит за тем, чтобы не было отмывания денег на территории Евросоюза, и частично следит за тем, чтобы в финансовом секторе соблюдались режимы введенных санкций Евросоюза. Все остальное отдано на откуп уже самого банка. И банк принимает соответствующую комплаенс-политику. И сегодняшний инфоповод касается как раз изменения комплаенс-политики. Что это за клиенты? Логика подсказывает, что это клиенты, во-первых, не санкционные, а во-вторых, из тех пяти, вероятно, отраслей экономики, на которые тоже никакие санкции не распространяются. Не санкционных клиентов у нас много, самый крупный и известный клиент — это «Газпром». Это может быть «Роснефть», она тоже отсутствует в списке блокирующих санкций. Да, там есть какие-то секторальные ограничения, но они касаются, в первую очередь, европейских производителей нефтегазового оборудования, но не более того. То есть с ними вести дела, с их дочками, скорее всего, можно. И что это за вторая каста, или класс, или группа компаний, которые, скорее всего, добавили в белый список, — это компании из продовольственного сектора экономики, это компании, которые производят оборудование для выращивания продовольствия — сельхозтехнику. Это фармкомпании, это компании, которые производят, импортируют, например, в Российскую Федерацию фармацевтическое, медицинское оборудование. Это компании, которые, скорее всего, импортируют европейские товары в области безопасности гражданской авиации и все, что связано с атомом».

«Если у собственника есть имущество и оно было заморожено по санкционным основаниям, есть механизм защиты этого права, этот механизм предусматривает обращение за специальной лицензией в регулятор той или иной страны — члена ЕС. То есть собственник пишет туда заявление: «Дорогой регулятор, прошу разрешить вывести эти активы, а тому субъекту, который их у себя держит замороженными, разморозить их без риска получить административный штраф или уголовное дело». Это абсолютно законный, нормальный порядок так называемой разблокировки. Если регулятор дает это разрешение, вывод этих средств, активов — это уже вопрос техники, здесь главное убедить регулятора, что ни одно санкционное лицо, находящееся под санкциями ЕС, не получит выгоды от перевода этих активов или разблокировки. Довольно часто многие европейские регуляторы выдают такие разрешения. Например, прошла новость, что стопроцентный российский дочерний банк южнокорейского банка разблокировал свои активы в Германии. Обычная, рутинная работа, многие российские частные инвесторы, как имеющие ВНЖ, так и не имеющие, тоже уже имеют эти специальные лицензии от бельгийского казначейства на разблокировку своих активов в бельгийском Euroclear. Это очень частая довольно рутинная процедура, главное — правильно составить заявление на разблокировку».

«Сегодня в суде ЕС своего рода русский день, было вынесено восемь решений, из которых пять по физическим лицам, два успешных. Совет ЕС получил по рукам за чрезмерное правоприменение и за распространение санкций безосновательно на лиц, которые под этими санкциями быть не должны. Действительно, есть резиновые критерии и основания — связь с высокопоставленными должностными лицами РФ, либо достаточно быть близким родственником какого-то лица, который оказывает материальную поддержку высокопоставленным должностным лицам РФ. Но простой родственной связи в толковании сегодняшней судебной практике уже недостаточно, нужно, чтобы ответчик, то есть Совет ЕС, если он хочет включать по родственным основаниям в санкционный список и оставлять в санкционном списке после очередного продления, должен доказать наличие именно экономической связи. Периодически суд ЕС корректирует это правоприменение, и уже в дальнейшем, когда Совет ЕС будет очередной раз включать кого-то в санкционный список, он должен будет уже оглядываться на эти критерии, потому что все-таки получать по рукам в суде — это как минимум репутационный ущерб ля этого учреждения ЕС. И он скорее всего пересмотрит, что он обязан делать минимум раз в год — досье на каждого фигуранта санкционного списка. Если он увидит, что, например, в отношении какого-то лица кроме родственной связи не соблюдается критерий наличия экономической связи, то придется тогда исключать из санкционного списка. Очередной раз 11 сентября суд ЕС своим толкованием несколько подкорректировал, и с моей точки зрения повысил [степень] доказывания правомерности и обоснованности нахождения в санкционном списке».